Сайт работает при поддержке
социально-гуманитарного института
Самарского университета
Сайт создан благодаря поддержке
Самарской гуманитарной академии
Сайт работает при поддержке
социально-гуманитарного института
Самарского университета
Сайт создан благодаря поддержке
Самарской гуманитарной академии
Сериков А. Е. Социология: Курс лекций. Самара: Самарская гуманитарная академия, 2003. - стр. 54-60
Основатель философской феноменологии Эдмунд Гуссерль (1859–1938) не был социологом. Его интересовала проблема формирования смысла, проблема сознания и критериев истинного знания. «Феномен» понимается Э. Гуссерлем не просто как явление, за которым скрыта некоторая сущность, но как сама непосредственно воспринимаемая сущность, как нечто самоочевидное. Феномены следует отличать как от эмпирических данных внешнего мира, так и от эмпирических данных нашей психики. Эмпирические знания основаны на предпосылках науки и здравого смысла. Феномен – то, что наблюдается и описывается, но по поводу чего ученый воздерживается высказывать необоснованные суждения. Феномены открываются «чистому» сознанию, освобожденному от любых предпосылок здравого смысла, от принимаемых на веру научных или религиозных постулатов, от любых условностей самого воспринимающего субъекта. Все эти предпосылки «выносятся за скобки», «подвешиваются», в чем и заключается философский метод феноменологической редукции. Феноменологи «выносят за скобки» все, что обусловлено материальными, психическими и социальными процессами. И в первую очередь ставят под сомнение истины здравого смысла.
Феноменологическое изучение мира начинается с вынесения за скобки утверждений о том, что мир существует либо не существует, что он объективен и един для всех существ и т. д. Феноменологическая социология с позиций «чистого» сознания описывает остающийся за скобками жизненный мир. Жизненный мир – это мир, к которому мы принадлежим в нашей естественной дофилософской установке. Естественная установка – это наивная точка зрения практически действующих индивидов, в рамках которой существование природного и социального мира не подвергается сомнению, просто принимается на веру. Феноменологическая социология так же как и феноменологическая философия воздерживается от естественной установки, но при этом пытается ее изучить и понять, какую роль эта установка играет в повседневном конструировании социального мира.
Основатель феноменологической социологии – Альфред Щюц (1899–1959) опирается на идеи Э. Гуссерля, М. Вебера и американского философа и психолога У. Джеймса. Его основные работы – «Смысловое строение социального мира» (1932), «Собрание статей» (1962–1966), «Структуры жизненного мира» (1972). А. Щюц пишет, что существует множество миров человеческого опыта – миры сновидений, душевных болезней, игр и фантазий, научных теорий, религиозной веры, искусства. Он называет их конечными областями значений. Повседневность – это лишь одна из таких «сфер реальности», отличающаяся особыми характеристиками. Повседневность характеризуется бодрствующим напряженным вниманием к жизни, воздержанием от всякого сомнения в существовании мира и в том, что он мог бы быть иным, чем представляется бодрствующему и действующему индивиду. Повседневность – это сфера опыта, который индивид разделяет с другими людьми. Повседневность – интерсубъективный жизненный мир, который изначально воспринимается индивидом как существующий объективно и как общий для него и других.
Однако, в рамках феноменологии правомерным считается вопрос о том, почему мы воспринимаем мир как единый и объективно существующий? Ведь каждому очевидно лишь то, что он живет в том мире, который непосредственно наблюдает. Каждый человек живет в своем собственном социальном мире, потому что придает собственные значения окружающим вещам, людям и их действиям. Мы замечаем, выбираем из потока чувственных ощущений лишь то, что для нас значимо, для чего в нашем языке уже существуют слова, что укладывается в некоторую существующую в нашем сознании типологию. Какие-то вещи и существа в окружающем нас мире воспринимаются нами лишь как носители типических характеристик, но иногда нас интересуют их уникальные индивидуальные черты – в зависимости от их значения и ситуации. Социальный мир индивида – это некоторое смысловое пространство, которое формируется его социальными действиями. В этом мире существует не только сам индивид, но и другие люди, с которыми соотносятся его социальные действия. Но это социальное пространство централизовано, это его пространство, которое он конструирует, а не универсальное пространство, в которое он помещен. От смысла действий индивида, от его целей, зависит типизация восприятия других людей, их перемещение к центру или горизонту его пространства.
А. Щюц вводит понятия биографически детерминированной ситуации и системы релевантностей («релевантный» – уместный, относящийся к делу, имеющий значение в данном контексте). При этом А. Щюц опирается на концепцию определения ситуации У. Томаса. Определение ситуации человеком биографически детерминировано, т. е. имеет свою историю, связано со всем предществующим опытом человека. Как таковое оно уникально, дано этому человеку и никому другому. Биографически детерминированная ситуация предполагает определенные возможности будущей практической или теоретической деятельности, ее цель. Эта цель как раз и определяет элементы, которые являются релевантными по отношению к ней. Система релевантностей в свою очередь определяет элементы, которые составят основу обобщающей типизации, и черты этих элементов, которые станут характерно типичными или, наоборот, уникальными и индивидуальными.
Совокупность критериев, с помощью которых личность организует чувственный опыт в значимый мир, называется значимым контекстом. У каждого человека свой значимый контекст, на основе которого формируется собственное представление о социальном мире. Но тем не менее основные типизации, как и слова родного языка, мы усваиваем в результате первичной социализации. В частности, мы усваиваем два само собой разумеющихся (в рамках естественной установки) правила социальной жизни, позволяющих преодолеть различия индивидуальных перспектив и воспринимать мир как единый: 1) правило взаимозаменяемости точек зрения (я и любой другой человек верим, что будем одинаково воспринимать наш общий мир, если мы поменяемся местами так, чтобы мое «здесь» превратилось в его, а его «здесь», которое для меня сейчас «там» – в мое); 2) правило совпадения систем релевантностей (я и любой другой человек принимаем на веру тот факт, что несмотря на уникальность наших биографических ситуаций, различие используемых нами систем критериев значимости несущественно с точки зрения наличных целей). Эти, как их называет А. Щюц, идеализации ведут к формированию такого индивидуального знания об объектах и их характеристиках, которое выступает как знание каждого человека. Оно представляется объективным и анонимным, т.е. отделенным и независимым от индивидуальных определений ситуации.
Этнометодология, основанная Гарольдом Гарфинкелем (р. 1917), «Исследования по этнометодологии» (1967), разделяет многие идеи символического интеракционизма и феноменологической социологии. Само название «этнометодология» происходит от слов «этнос» (люди, народ) и методология (наука о правилах, методах) и обозначает «науку, исследующую правила повседневной жизни людей». В этнометодологии речь идет прежде всего не о методах самой науки, а о методах описания и конструирования социальной реальности, которые используются людьми в их повседневной обыденности. Причем этнометодологи особенно подчеркивают тот факт, что описание социальной реальности тождественно ее конструированию.
Наряду с теоретической процедурой феноменологической редукции, Г. Гарфинкель придумывает экспериментальные ситуации, в которых разрушается привычное определение ситуаций, обнажая ожидания, соответствующие здравому смыслу. Если феноменологическая редукция позволяет мысленно абстрагироваться от здравого смысла, то эксперименты Г. Гарфинкеля позволяют реально посмотреть на него со стороны. Например, Г. Гарфинкель рекомендовал в порядке эксперимента вести себя дома так, как если находишься в гостях: просить разрешения помыть руки, неумеренно хвалить все, что подают за стол и т. д. Другой экспериментальный прием заключается в том, чтобы сделать вид, что не понимаешь смысл простейших повседневных обращений. Например, экспериментатора спрашивают: «Как дела?», а он уточняет: «Какие дела? Что значит как? Какими конкретно из моих дел ты интересуешься?». Еще один прием заключается в том, что во время беседы с человеком, экспериментатор приближает к нему свое лицо, ничего при этом не объясняя.
Такое поведение разрушает привычную ситуацию, выявляет особенности поведения, которое будучи повседневным и привычным, далеко не всегда осознается, будучи своеобразным фоном, на котором разворачиваются наши взаимодействия. Совокупность привычных, не всегда осознаваемых способов (методов) поведения, взаимодействия, восприятия, описания ситуаций называется фоновыми практиками. Изучение фоновых практик и составляющих их методов, а также объяснение того, каким образом на основе этих практик возникают представления об объективных социальных институтах, иерархиях власти и других структурах – основная задача этнометодологии.
Сами по себе человеческие взаимодействия и образующаяся в их результате социальная реальность могут быть не только субъективными, но и иррациональными. Однако применяемые людьми методы их интерпретации, язык описания таковы, что свойства объективности и рациональности неизбежно привносятся в них. Участвуя во взаимодействии,
индивид неизбежно анализирует все происходящее и выражает результаты своего анализа в общепонятных терминах. Принимаемые нами в качестве объективных черты социальной реальности объективны лишь потому, что мы выражаем их в терминах их общих свойств. Эти общие свойства не обязательно присущи самим объектам, но приписываются им в ходе их описания. Вербальное выражение придает описываемому опыту рациональный, связный и систематический характер, делает его осмысленным и рациональным. Социальный порядок поэтому возникает лишь ситуативно, как результат описанных элементарных взаимодействий.
Опыт кажется рациональным, поскольку включен в общий для данной аудитории контекст. В обыденной речи используются индексичные (указательные) выражения, описывающие объекты с точки зрения их особенных уникальных качеств на фоне некоторого контекста, который обычно предполагается известным всем и не требующим уточнения. Однако люди лишь делают вид, что им все ясно, когда окончательная ясность отсутствует. Согласованная социальная жизнь возможна лишь потому, что люди готовы переносить неопределенность и интерпретировать свои и чужие иррациональные поступки в качестве осмысленных. Последнее продемонстрировано Г. Гарфинкелем в одном из экспериментов. Г. Гарфинкель предложил студентам-психиатрам поучаствовать в апробации нового психотерапевтического метода в качестве клиентов, а затем описать, насколько перспективным они считают новый метод. Метод заключался в том, что клиент задает терапевту 10 вопросов, сформулированных таким образом, что на них можно получить ответы «Да» или «Нет». Клиент и терапевт общаются дистанционно, через переговорное устройство. На каждый вопрос клиента терапевт отвечает либо «Да», либо «Нет», используя особую методику. После проведения апробации большинство студентов описали новый метод как эффективный, перспективный и т. д. В действительности же экспериментальная ситуация заключалась в том, что «терапевт» отвечал на вопросы студентов, используя заранее подобранные случайным образом ответы. Таким образом, в ситуации абсурдного, иррационального взаимодействия те, кто не знал об его абсудности, описывали его как рациональное и эффективное.
В повседневной жизни мы относимся к социальному миру не просто как к общему для всех нас, но и как к независимому от наших представлений. Однако с феноменологической и этнометодологической точки зрения, социальные институты и другие социальные феномены «реальны» лишь постольку, поскольку мы организуем свою деятельность так, что постоянно подтверждаем их реальное существование. Дэвид Уолш, один из авторов книги «Новые направления в социологической теории» утверждает, что «данный социальный мир неизбежно прекращает свое существование, если ему отказано в человеческом признании, ибо вне такого признания он не обладает свойством существования. В этом смысле общество реально (обладает объективной фактичностью) потому, что его члены определяют его как реальное и относятся к нему как к реальности... Отсюда следует, что социальный мир является миром множества реальностей: разные индивиды сосредотачивают внимание на различных аспектах социальных ситуаций и поэтому различным образом "прочитывают" (объясняют) на первый взгляд одну и ту же ситуацию».
Комментарии← Предыдущая статья
Лекция 10. Символический структурализм и постструктурализм.
О тексте
Дополнительно