Сайт работает при поддержке
социально-гуманитарного института
Самарского университета
Сайт создан благодаря поддержке
Самарской гуманитарной академии
Сайт работает при поддержке
социально-гуманитарного института
Самарского университета
Сайт создан благодаря поддержке
Самарской гуманитарной академии
Сериков А. Е. Социология: Курс лекций. Самара: Самарская гуманитарная академия, 2003. - стр. 61-67
Структурализм в целом ищет закономерности общественной жизни в причинах поведения, скрытых от повседневного сознания самих действующих людей. Эти причины могут усматриваться в структурах организма, индивидуального или коллективного подсознания, языка, общественного производства, собственности и власти. Соответственно существуют различные варианты структурализма. Например, структурный функционализм тоже является разновидностью структурализма в самом широком смысле.
В основе структурализма, понимаемого в более узком смысле (иногда его называют символическим структурализмом), лежат идеи швейцарского лингвиста Фердинанда Соссюра (1857–1913), изложенные в «Курсе общей лингвистики» (1916). Язык – это социальный факт (в смысле Э. Дюркгейма), явление социальное, в то время как речь – индивидуальное проявление норм языка. Человек не может создавать язык, вмешиваться в его развитие. Язык – система знаков, в которой главную роль играют не сами знаки, а отношения между ними. Знаки не имеют значений, независимых от их отношений в системе. Базовое отношение – противопоставление знаков на основе бинарных оппозиций. Например, фонема – звук, наделяемый некоторым значением, поскольку он отличается в данном языке от других звуков, – обладает этим значением, и поэтому узнается как особый звук только в соотнесенности с другими звуками по принципу: гласный – согласный, глухой – звонкий, низкий – высокий и т. п. Аналогично, морфема – значащая часть слова – приобретает свое значение в соотнесенности с другими частицами. Язык образует не одну систему, а несколько взаимосвязанных подсистем: фонетическую, морфемную, синтаксическую, лексико-семантическую. В каждой из этих подсистем можно выделить: горизонтальный синтагматический аспект языковой структуры – совокупность знаков, способных последовательно располагаться друг за другом на основе соответствующих правил; и вертикальный парадигматический аспект – совокупность знаков, сходных на основе какого-либо признака и способных поэтому замещать друг друга в речевой последовательности.
Символический структурализм рассматривает структуру социальных явлений и систем по аналогии со структурой языка. Считается, что язык как средство общения создает в человеке его особые качества, либо, наоборот, отражает структуру человеческого подсознания. Клод Леви-Строс (р. 1908), автор книг «Элементарные структуры родства» (1949), «Структурная антропология» (1958), «Мифологики» (1964–1971) и др., подчеркивает, что социальные структуры не зависят от того, как они осознаются людьми (так же как физическая реальность отличается от наших чувственных впечатлений от нее и не зависит от научных гипотез). Понятие социальной структуры относится у К. Леви-Строса не к эмпирической реальности, а к моделям, построенным по ее подобию. Социальные отношения реально существуют и являются основным материалом для построения моделей, выявляющих социальную структуру. Структура – это инвариант возможных социальных отношений, т. е. та их основа, которая остается неизменной, в то время как реальные отношения многообразны. Модели реальных отношений – это преобразования одной и той же структурной модели. Структура – это система, состоящая из таких элементов, что изменение одного из них влечет за собой изменение всех других. Модель структуры позволяет предусмотреть, каким образом структура в целом будет реагировать на изменение одного из составляющих ее элементов. Модель структуры должна быть построена таким образом, чтобы охватывать все наблюдаемые явления.
Это можно продемонстрировать на примере изучения К. Леви-Стросом структуры родства у различных народов. Система родственных отношений не имеет одинакового значения во всех культурах. В западно-европейской культуре ее значение ослаблено и ее трудно изучать непосредственно, но у многих народов она все еще лежит в основе большинства социальных отношений. Согласно К. Леви-Стросу простейшим элементом системы родства является не биологическая нуклеарная семья (муж, жена и дети), а авункулат (авункулус – дядя по материнской линии) – некоторое элементарное социальное отношение между семьями, наблюдаемое между мужем, женой, их детьми и старшим братом жены. Элементарность этого отношения – следствие универсальности запрета инцеста (кровосмешения), из которого во всех культурах следует, что мужчина может получить жену только от другого мужчины, который уступает ему свою дочь или сестру. В реальных традиционных обществах именно мужчины производят обмен женщинами, а не наоборот, хотя теоретическая возможность этого не исключена. Авункулат встречается как в матрилинейных обществах (счет родства ведется по матери), так и в патрилинейных (счет родства ведется по отцу) (рис. 2).
К. Леви-Строс анализирует модели родственных отношений в различных культурах. Отношения между каждым из двух родственников – мужем и женой, братом и сестрой, отцом и сыном, дядей и племянником – могут быть доброжелательными, интимными, свободными, равноправными либо наоборот, сдержанными, враждебными, авторитарными, неравноправными. Например, на Кавказе у черкесов были приняты близкие, заботливые отношения между дядей и племянником, между братом и сестрой (условно назовем такой тип отношений «положительными»); и жесткие, авторитарные отношения между отцом и сыном, между мужем и женой (условно назовем их «отрицательными»). На острове Тонга в Полинезии «положительные» отношения приняты между мужем и женой, дядей и племянником; «отрицательные» отношения – между братом и сестрой, отцом и сыном. В районе озера Кутубу в Новой Гвинее «положительные» отношения приняты между братом и сестрой, отцом и сыном; «отрицательные» – между мужем и женой, дядей и племянником. Это были примеры патрилинейных систем родства. Примеры отношения в матрилинейных обществах: на Тробрианских островах в Меланезии «положительные» отношения приняты между мужем и женой, отцом и сыном; «отрицательные» – между братом и сестрой, дядей и племянником. В Бугенвиле на Соломоновых островах «положительные» отношения приняты между братом и сестрой, отцом и сыном; «отрицательные» – между мужем и женой, дядей и племянником. Анализ этих эмпирических моделей показывает, что в их основе лежит некая общая симметричная структура, требующая наличия двух «положительных» и двух «отрицательных» отношений в каждой из них.
Неосознаваемые структуры лежат в основе социальных норм, правил поведения. Социальное взаимодействие можно понимать как коммуникацию (обмен брачными партнерами, имуществом и услугами, сообщениями). Культура – это совокупность форм коммуникации и правил, применимых ко всякого рода коммуникационным играм. Эти правила не зависят от характера индивидов или групп, чьими играми они управляют. Изучая соцальные институты и мифы различных народов, К. Леви-Строс обнаруживает в них общую структурную основу. Согласно его гипотезе, это объясняется общим строением человеческого подсознания и организма. Существование подсознательных структурных универсалий – причина общности всех социальных институтов. Но каждая культура своеобразна, поскольку формируется в различных географических и исторических конкретных условиях.
Марксистский структурализм представлен прежде всего идеями Луи Альтюссера (1918–1990), некоторые работы: «За Маркса» (1965), «Позиции» (1976). Жизнь человека понимается как совокупность различных практик. Практика – социальные действия, понимаемые на основе модели экономического производства. Исходный материал, средства производства и конечный продукт – три основных элемента структуры практики, получающие свое значение в зависимости от отношений с другими элементами. Структуры экономической, политической, идеологической практик являются различными уровнями социальной структуры в целом. Эта суперструктура называется общественной формацией. Человек не является свободным в своих действиях, социальные действия следуют логике господствующих практик. Личное ощущение свободы – это самообман, возникающий от того, что человек с самого рождения включается в уже существующие практики и исполняет уже существующие роли, но думает, что сам является их автором. Основа такого впечатления – идеологическая практика, легитимирующая (объясняющая и оправдывающая) все другие практики. В отличие от классического марксизма, в марксистском структурализме считается, что доминировать в каждом конкретном типе общества могут разные уровни практики. В феодальной структуре доминирует политика и идеология, в капиталистической – экономика. Но в любом обществе политика и идеология – это относительно независимые от экономики уровни. Изменения социальной системы в целом – результат противоречий на всех трех уровнях. Социальные классы определяются также на всех трех уровнях и поэтому в каждом конкретном обществе сосуществуют классы, детерминированные различными способами производства.
В постструктурализме любые структуры понимаются не как абсолютные данности, но как нечто принципиально открытое и незавершенное, нечто без абсолютного центра, без абсолютной системы координат. Это, в частности, связано с отказом от представления о бинарных оппозициях как основе отношений между элементами системы. Постструктурализм в социологии представлен идеями Мишеля Фуко (1926–1984), работы «Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы» (1975), «Воля к знанию» (1976). Фуко показывает, что система языка и других знаковых систем, с одной стороны, и система власти и социальных институтов, с другой, будучи тесно взаимосвязанными, подвержены взаимному влиянию и изменению. Власть не имеет центра, не принадлежит каким-либо конкретным индивидам или группам, так как каждый одновременно и обладает властью, и подчиняется власти других. Политику М. Фуко рассматривает не как отношение социальных групп, а как особый культурный способ выработки и распространения знания. М. Фуко предпочитает писать не о структуре, а о дискурсе. Дискурс – это социально обусловленный порядок рассуждения, организация системы речи и действия. Господствующая в данной культуре форма дискурса тесно связана с господствующей формой власти, распространяется посредством и в интересах власти, лежит в основе власти. В связи с этим М. Фуко вводит понятие власти-знания. Главные объекты власти-знания – это язык и тело человека. Власть навязывает определенный дискурс, определенное самоописание человека и общества, власть управляет действиями человеческих тел во времени и пространстве. Историческое изменение власти-знания обозначает изменение отношения к человеческому телу. М. Фуко демонстрирует это, анализируя историю появления в Европе психиатрических клиник, больниц, фабрик, регулярных армий, школ, тюрьм, историю появления современной сексуальности как особого отношения к телу. Новые институты принципиально отличаются от средневековых, и в основе их – воспитание человеческих душ и дисциплинирование тел. Наиболее очевидные примеры – школьное обучение и армейская муштра. Уходят в прошлое жестокие показательные казни и пытки. Наказание приобретает новый, дисциплинирующий и нормализующий характер, совмещается с поощрением и постоянным надзором. Появляются гуманитарные науки. Военные смотры и медицинские комиссии, экзамены и аттестации, нормоконтроль на производстве, антропологические, психологические и социологические исследования описывают людей по определенным правилам, вводят их в мир документации, делают их жизнь материалом для делопроизводства и архива. Каждый человек проходит через школьное обучение, медицинские процедуры, служебные санкции и поощрения – и тем самым дисциплинируется в интересах власти.
Комментарии← Предыдущая статья
Лекция 11. Парадигмы в социологии. Новейшие теоретические тенденции
Следующая статья →
Лекция 9. Феноменологическая социология и этнометодология.
О тексте
Дополнительно