Проблема тела в философской иммунологии

Mixtura verborum' 2010: тело и слово : ежегодник / под общ. ред. С. А. Лишаева. — Самара : Самар. гуманит. акад., 2010. — 236 с. стр.135-143

© Д. Ю. Сивков

 

Похоже, что тело снова стало проблемой. Во второй половине ХХ века в постструктурализме тело с восторгом принималось как носитель «неструктурного»; оно жило собственной жизнью, несло в себе надежду на освобождение. Теперь же тело стало проблематичным потому, что существуют сложности с его определением в полидискурсивной ситуации. Сегодня слишком много различных тел. Так, открылось, что даже у короля как минимум два тела, причем совершенно разных, одно из них, «естественное», – единичное и смертное, а другое, «политическое», – универсальное и бессмертное[1]!

По-видимому, о теле можно говорить только во множестве смыслов, нахождение некоторого всеобщего знаменателя оказывается невозможным. Как учит нас Ж.-Л. Нанси, тело – это «corpus»: «каталог вместо логоса»[2]. Французский философ все время собирает корпус через перечисление, притом, что детали плохо подгоняются друг под друга и поэтому просто полагаются рядом, без какой-либо претензии на полноту. Кроме того, приходится выявлять конструкции, образы, модели и интерпретации тел, но не тело само по себе[3].

Итак, без особого труда выявляются, как минимум, пять различных образов тел:

1. Тело обозначает некоторую глобальную органическую целостность, равную миру. Тело здесь – все, что есть, или все, что было, или все, что будет, – Пуруша, Пань-Гу, церковь как Тело Христово, Левиафан.

2. Тело субъекта, тело отдельного человека, «мое тело», экзистенция, тело действующее и страдающее.

3. Тело индивидуальное, калькулируемая отдельная единица; такое тело подвергается дисциплине, контролируется, определенным образом маркируется, сжигается в печах и т. п.

4. Тело как пассивный объект, любая вещь, претерпе-вающая на себе действие различных сил. Это тело может быть, например, телом-снаружи – черным ящиком, поверхностью или телом-внутри – машиной.

5.  Тело как инобытие, тело как Чужой (Alien) – то, что радикально отличается от тебя и в то же время является тобой, то, что субъект не может вынести в самом себе и поэтому от-чуждает.

Понятно, что любая классификация является неполной и «китайской». Это выражение «как минимум» оставляет неудовлетворенность и, возможно, надежду. В любом случае, разговоры о теле, попытки определить эту телесность, соотнести образ и реальность (есть ли она?) представляют собой движение между двумя крайностями: тела либо слишком много, либо чего-то в нем не хватает. Избыток и недостаток тела здесь определяется по отношению к границам привычного повседневного тела. Смысл метафизического движения заключается в межевании таких границ. Собственно телесность представлена как осцилляция между двумя крайностями, как изменение от избытка до нехватки и обратно[4].

Избыток тела определяется, например, множеством образов – существует «много тел». Причем такая вариативность не только в воображении метафизики, но и в строгом и конвен-циональном научном дискурсе. Так, например, можно обнаружить множество исторических метафор или социальных конструкций тела, которые наслаиваются одна на другую и смешиваются друг с другом в постсовременности[5]. В медицине, как показывает Аннемари Мол, в действительности выявляются различные представления об атеросклерозе, которые приводят к различному пониманию тела в рамках одной языковой игры[6].

Избыток тела также в том, что тело как бы продлевается за счет некоторых дополнительных органов. Данная стратегия осуществляется в рамках критики индивидуализма, а также в пересмотре принципа субъекции. Известно, что Хайдеггер открыл у Декарта субъекта как автономную единицу. Через «о-предмечивающее пред-ставление» или рефлексию субъект создает дистанцию, необходимую для освобождения и последующей манипуляции над объектом[7]. Однако после Делеза, Фуко и Альтюссер, субъект понимается как под-лежащее – то, что становится субъектом не через автономию, а через под-чинение, суб-ординацию чему-то внешнему. Именно внешняя власть позволяет субъекту стать собой, обрести свою субъектность[8].

При этом в данной концепции подчинения эмансипация субъекта от природы и иных порядков бытия здесь иллюзорна. В «Диалектике просвещения» хорошо показано, как насилие системы продолжает действовать в субъекте в неузнанном виде. Субъект наивно полагает, что освободился от природы, однако природа все равно подчиняет его через насилие[9]. Таким образом, субъект составляет с объектом взаимодействующую систему, а применительно к телу – тело продолжается за счет окружающий среды[10]. Как сказали бы Делез и Фуко, субъект – это складка на поверхности, а не отдельная самостоятельная единица.

Нехватка тела проявляется в том, что телесность как раз редуцируется к некоторой части, органу или фетишу. Телесность обнаруживается где-то внутри, в глубине как код или свод правил, либо на поверхности в границе, в кромке – как у Нанси. Телесность как сущность является ключевым и выделенным элементом, который должен быть обнаружен, например, шишковидной железой, как у Декарта. Избыток и недостаток тела отменяют привычные границы тел. Подробнее смысл избытка и недостатка в понимании тела можно выявить на примере философской иммунологии.

Философская иммунология (ФИ) – это достаточно разнородное междисциплинарное направление, лучше даже сказать, зона обмена между собственно иммунологией, философией и обыденными представлениями. Известно, что иммунология – это биомедицинская дисциплина, в которой изучаются механизмы защиты организма от внешней среды на различных уровнях: клеточном, молекулярном, биохимическом. ФИ, во-первых, выступает как философия наук, выявляющая философские идеи в самой иммунологии[11]. Иначе говоря, иммунология как бы нуждается в некой метафизической оснастке, поэтому проводится философская ревизия научных идей и выявляется влияние на иммунологию тех или иных философских концепций. При этом постоянно подчеркивается, что сама иммунология развивается от классической науки к неклассической науке.

Во-вторых, в самой философии выявляются те или иные иммунологические схемы, связанные с различением «своего» и «чужого», а также с принципами солидарности и индивидуализма. Так, например, считается, что в метафизике создаются иммунитеты для субъектов[12]. В этом смысле иммунологические концепты приобретают универсальный и даже вечный характер и могут быть обнаружены на различных уровнях. Вообще говоря, в философии всегда осуществляется поиск невидимой силы (бытие), которая, как уверяли Хайдеггер и Гераклит, скрывается и оказывает воздействие на все вещи. Хайдеггер, кстати, предлагает вслед за Новалисом определять философию как «ностальгию, тягу повсюду быть дома»[13]. Несложно выявить иммунологический смысл данного определения: каждое место во Вселенной становится тождественным любому другому месту благодаря настрою рассматривать Вселенную как целостность, как дом – известное и обитаемое пространство. Подобное понимание философии имеет еще одно важное иммунологическое следствие. Экзистенциальное желание «быть повсюду дома» означает, что человек хотел бы иметь иммунитет, то есть быть защищенным в любом месте своего пребывания.

В-третьих, существуют различные исследования иммунологического характера, в которых исследуются повседневные и культурные представления о влияниях, заражении, эпидемиях, вирусах и т. п.[14] В подобных исследованиях стремление к защите от влияний и к самим влияниям считается универсальной антропологической характеристикой[15]. Вообще говоря, идея тотального заражения актуальна для того, что называют глобализацией и постмодерном, когда все со всем оказывается связанным не только в пространстве, но и во времени. Именно ФИ призвана выработать положения, которые могли бы помочь в объяснении данной ситуации[16].

Наконец, в рамках ФИ можно также выделить собственно попытки рефлексии по поводу обмена между наукой, философией и литературой. Говорится о том, что иммунная система – это сложный объект, существование которого так или иначе определяется социокультурной ситуацией, зависит от общества, эпохи, способа производства, метафизики и т. п. «Иммунная система является исторически специфической территорией, где с интенсивностью, сравнимой, может быть, только с биополитикой секса и воспроизводства, взаимодействуют: глобальная и локальная политика, исследования, получившие Нобелевскую премию; многоязычные культурные производства – от популярных диетических практик, феминистской научной фантастики, религиозного воображения и детских игр до фотографических техник и военной стратегической теории; клиническая медицинская практика; рискованные стратегии капиталовложения; изменяющие мир разработки в бизнесе и технологии; и глубинные личностные и коллективные переживания воплощения, уязвимости, власти, и смертности. Иммунная система является и иконическим мифическим объектом в культуре высоких технологий, и субъектом исследования, и клинической практикой первостепенной важности. Миф, лаборатория и клиника тесно переплетены»[17]. В дальнейшем нас будет интересовать именно это третье направление в ФИ.

Как уже стало ясно, ключевым в ФИ является понятие иммунитета. При этом иммунитет предлагается понимать предельно широко. Иммунитет, как известно, происходит от латинского слова immunis, которое противостоит по смыслу слову communis. Общий корень здесь munus – связанный с дарением, передачей. Immunis первоначально означало неблагодарного субъекта, того, кто не отвечает на дар, а communis применялось к тем, кто разделяет общие обязательства. Immunis, таким образом, относилось к лицу, свободному от обязательств обмена дарами. Иммунитетом тогда обладал тот, кто мог позволить себе не отвечать на дар, или тот, кто мог противопоставить себя общине (communitas)[18]. В этом смысле, когда говорится об иммунитете, то подразумевается также то, как соотносятся часть и целое, где проходит граница между ними, обладает ли часть автономией от целого, способно ли единичное не раствориться во всеобщем и т. п.

Таким образом, ФИ связана с когнитивными проблемами распознавания и с социальными проблемами автономии и включенности. Т. е. речь идет о распознавании себя и внешнего, выявлении отличия своего от чужого, правильной классификации «врагов» и поиске адекватного «оружия» для превентивных или деструктивных мер. Также ФИ показывает необходимость индивидуального или солидарного в зависимости от концепции, конструирования социокультурного иммунитета.

Итак, в ФИ тело редуцируется к иммунной системе. Редукция эта подвижная. Тело то полностью отождествляется с иммунной системой, то иммунная система является выделенным элементом тела[19]. В некотором смысле индивидуальное тело и иммунная система используются как синонимы[20].

Смешение тела и иммунной системы означает не конец тела, а новый образ тела[21]. Более того, избыток телесности определяется наложением нескольких образов: тело как фордистская система, в которой осуществляется контроль над всеми элементами, а также тело как система гибких разнообразных ответов, нестабильный объект, быстро реагирующая на изменяющуюся ситуацию.

Само тело/иммунная система при этом является выражением или образом сложной социальной системы. Тело материально и текстуально одновременно, находится на пересечении множества дискурсов. Телесность постоянно выходит за пределы Я, граница тела подвижна и неопределенна. Как пишет Харауэй: «Что в постмодерном, биотехническом, биомедицинском дискурсе конституируется в качестве индивида? На этот вопрос нет простого ответа, поскольку даже самые надежные западные индивидуализированные тела, мыши и люди в хорошо оборудованных лабораториях, не начинаются и не заканчиваются кожей, которая сама является чем-то вроде кишащих джунглей, угрожающих опасным слиянием [клеток], особенно с точки зрения сканирующего электронного микроскопа»[22]. Намекают даже на то, что иммунная система включает в себя не только «средства защиты», но и собственно самих «врагов». Франциско Варела и его коллеги развивали идею, что «Я» и «не-Я» в иммунологии не разделяются, а образуют некую единую сеть[23].

Итак, мы наблюдаем экспансию тела вовне, однако расширение происходит и вовнутрь. Иммунная телесность не ограничивается кожей, а таится где-то в глубине. Как пишет Харауэй, при рассмотрении фотографий компонентов иммунной системы, «в предполагаемом земном пространстве наших собственных внутренностей, мы видим непохожих на человека чужаков, считающихся средствами поддержания целостности и индивидуальности наших тел, фактически нашей человечности перед лицом мира других. Оказывается, что мы захвачены не только угрожающими "не-Я", от которых нас защищает иммунная система, но еще более основательно – нашими собственными странными частями»[24]. Внутри происходит нечто пугающее и неизвестное, тело уменьшается до некоторых клеток. Как показал Ричард Докинз, смыслом существованиz организма, огромной машины, является воспроизводство, репликация некоторого кода[25].

Миниатюризация телесного приводит к феномену «тела в теле». Эмили Мартин замечает, что «невообразимо большое и невообразимо малое соединяются в одном и том же образе, действие обитает в клетках, персона становится наблюдателем действия чего-то иного внутри него или внутри нее. "Я", которое привыкло носить тело как множество хорошо подогнанных одеяний, теперь миниатюризируется и придавливается телом. Я становится пассивным и бессильным свидетелем поступков компонентов тела. Где-то в системе происходит действие; "Я" может только наблюдать»[26].

Таким образом, в философской иммунологии происходит рефлексия над деконструкцией классических форм телесности. Биомедицинская иммунология и философский дискурс поставляют друг другу новые образы, которые существенно изменяют и дополняют представления о теле. Данная рефлексия связана с пониманием смыслового смещения, миграцией телесности от избытка к недостатку и обратно.

 

 

 

---

 

 

 

Комментарии

Имя	Запомнить
Email
Сайт
Сообщение

← Предыдущая статья
Клонирование человека как фундаментальный экзистенциальный проект

Следующая статья →
От тела к пространству: данность и возможность в эстетическом опыте

• Mixtura verborum' 2010: тело и слово
• Интеркорпоральность. Тело философа и телос
• Тела человека
• YouTube: метромедиальное тело в анатомическом театре
• Телесность безумия: бытие тела и тело бытия
• От тела к пространству: данность и возможность в эстетическом опыте
• Клонирование человека как фундаментальный экзистенциальный проект
• Виктор Пелевин: слово и тело
• Ко мне подошел человек
• Человеческая дистанция: три наброска